В ходе реформ XIX века к 1917 году в Российской империи сложилась следующая система органов полиции: МВД с очень широкими функциями, когда один из товарищей (заместителей) министра заведовал полицией, был командиром корпуса жандармов и наблюдал за местами заключения; департамент полиции с широкими полномочиями во главе с директором; в составе департамента полиции был особый отдел, занимавшийся исключительно политическими делами. На местах полицейский надзор осуществляли генерал-губернаторы, губернаторы и губернские правления в губерниях; в уездах были полицейские управления во главе с уездным исправником - он же начальник уездной полиции. Подчинялся исправник губернатору и губернскому правлению.

Уезды делились на станы. Во главе стояли становые приставы, при них - пешие и конные полицейские урядники. Стан делился на участки, во главе участков были сотские, в селениях - десятские. И сотские, и десятские избирались населением. Полицейские функции исполняли также волостные старшины и сельские старосты.

Станы были фактически центрами практической полицейской деятельности, где органы полиции непосредственно работали с населением. Становой пристав обеспечивает безопасность населения. Он - местный исполнитель предписаний уездного полицейского управления и непосредственный блюститель общественной безопасности, спокойствия и порядка в стане: прекращает драки, ссоры, буйство и бесчиние; наблюдает за проявлениями действий и поступков запрещенной деятельности (секты, азартные игры, политическая деятельность и т.п.).

Еще он был обязан доносить начальству обо всех чрезвычайных происшествиях, кроме того, следить за состоянием дорог, информировать о видах на урожай и ходе его уборки, побуждать население к борьбе с вредными насекомыми (саранча тогда посещала и наши места), с хищными зверями и т.д.

Как видим, поле деятельности широкое. Не сказать, чтобы государство особо щедро оплачивало эти труды. Основное жалованье станового пристава составляло 600 рублей в год плюс столовые и канцелярские расходы при бесплатной квартире с отоплением и освещением. Прибавка жалованья производилась через пять лет. За 25 лет службы выдавалось единовременное пособие в 250 рублей, а после 30 лет службы полагалась пенсия. Хотя полиция носила форму и была вооружена, чины присваивались гражданские.

Кто занимал должности становых приставов? В XIX веке в основном дворяне, но с конца века появились и представители других сословий.

Расскажем об одном из пяти становых приставов Брянского уезда - Золотове Михаиле Алексе¬евиче, который служил в этой должности во втором стане (территория современного Дятьковского района. - Л.О) с ноября 1892 года по март 1917 года, то есть до упразднения царских полицейских органов Временным правительством.

Михаил Алексеевич (на снимке) родился в 1863 году в семье брянского священника, и поскольку дети духовных лиц имели льготы при обучении в учебных заведениях духовного ведомства, он обучался в Орловском духовном училище. Но пример отца его почему-то не увлек, и вместо учебы в Орловской духовной семинарии он попросил в губернском правлении место в Брянском полицейском управлении. Туда его и направили в 1880 году исполняющим должность регистратора, а утвердили в должности только в апреле 1882 года. Присматривались долго, но зато через год поручили уже исполнять должность столоначальника уголовного стола, а утвердили столоначальником еще более чем через год. В том же 1884 году Золотов получил первый чин - коллежского регистратора, что соответствовало военному званию прапорщика.

Работа по уголовным делам, видимо, велась успешно, и в 1887 году Михаил Алексеевич получил чин губернского секретаря, соответствующего по табелю о рангах поручику. В 1890 году Золотов переводится в городское полицейское управление помощником пристава города Брянска. К этому времени у него свой дом на Петропавловской улице, семья. И вот в 1892 году в судьбе его случились большие перемены - он получает очередной чин коллежского секретаря (соответствует штабс-капитану в армии. - Л.О.) и переводится на должность пристава второго стана Брянского уезда. Опыт работы в Брянске был очень полезным, и Михаил Алексеевич прославился борьбой как с уголовными, так и с политическими преступлениями. Район ему достался сложный - Мальцовский промышленный, а это множество фабрик и заводов, забастовки, деятельность подпольных организаций, запрещенных партий, уголовные преступления.

Особенно трудно пришлось полиции в годы первой русской революции. На нее легли задачи по наблюдению за политической благонадежностью, сыск и аресты политических. В эти годы зачастую политика и уголовные дела переплетались, так как партии эсеров и анархистов допускали политический террор, а так называемые «эксы» - экспроприацию имущества у состоятельных граждан на нужды революции.

В Мальцовском промышленном районе особо были распространены и ограбления фабричных кассиров, казенных винных лавок, церквей, лавочников. Полицейские операции против революционеров не были безопасными, и не только потому, что те отстреливались и бросали бомбы, а за аресты товарищей и разгромы революционных организаций часто следовало возмездие. Так, в Брянском уезде погиб коллега Золотова пристав первого стана Конашевич, были застрелены помощники приставов города Брянска и Брянского завода, жандармский ротмистр Аргамаков, несколько рядовых полицейских.

В 1907 году Золотов участвовал в операции по задержанию анархиста Данилова, скрывавшегося после неудачного нападения на кассира ивотской фабрики. Данилов погиб в перестрелке, и вскоре был убит пристав Брянского завода Цешковский, но Золотова не тронули. И хотя революционеры его не любили, чувствуется какое-то своеобразное уважение к этой персоне - видимо, он умел не переходить грань между долгом службы и ненужной жестокостью и придирчивостью.

В 1916 году некоторое время Брянский и соседние уезды Орловской губернии были ареной деятельности жестокой банды Иванова по кличке Каплун, состоявшей из рецидивистов, убежавших из брянской тюрьмы. Банду задержал пристав Золотов. Вот как об этом было доложено уездным исправником губернатору: «Пристав второго стана Брянского уезда коллежский асессор Михаил Алексеевич Золотов, производя по моему поручению дознание и розыски по всем совершенным в Брянском уезде разбойным нападениям, обладая большим опытом по сыску, путем энергичных и разумных действий и особой находчивости, обнаружил в селе Ивоте Брянского уезда в доме местного обывателя Захара Куксина квартиру разбойника Иванова-Каплуна и, окружив внезапно в 2 часа ночи на 28 минувшее января дом Куксина стражею, стуком в дверь вызвал Куксина на улицу и, задержав его, быстро вскочил с двумя урядниками и тремя стражниками и городовым, при зажженных свечах и с оружием наготове, в избу Куксина и в ней схватил еще спавшего Иванова-Каплуна... Задержанного разбойника Иванова-Каплуна пристав Золотов, благодаря особому такту, настолько сумел расположить к себе, что этот разбойник сознался во всех совершенных преступлениях и дал вполне откровенные объяснения с указанием, где и у кого он с товарищами Синицыным, Токаревым и Жуковым скрывались».

За это дело Михаил Алексеевич Золотов был награжден орденом святой Анны 2-й степени. А ранее он награждался орденами Анны 3-й степени, святого Станислава 3-й степени и двумя медалями.

Надо сказать, что пристав Золотов не стоял в стороне от общественной жизни того времени. В своем стане он поощрял деятельность учебных заведений, понимая, что образование необходимо народу. Сам он был попечителем Ивотской второклассной церковно-приходской школы, оказывал ей материальную помощь, навещал детей в классах с беседами. В рождественские праздники приобретал за свой счет детям подарки. В годы мировой войны был членом Дятьковского комитета по оказанию помощи раненым русским воинам. В общем, он был сыном своего времени, служакой, для которого все случившееся в 1917 году стало личной трагедией. Хотя надо отметить, живя в гуще народа, он многое понимал, и в феврале того же 1917-го предупреждал начальство, что «население нервничает и ропщет» и что если будет голод, «прежде всего голодные пойдут отбирать продукты у того, у кого окажется какой-нибудь запас».

У Михаила Алексеевича была большая семья - три сына и пять дочерей. Жили они в Брянске. После революции судьба разбросала их, но еще в 20-е годы на Брянске-I жили его родственники. Один из них заведовал библиотекой Рижско-Орловской железной дороги. О самом Михаиле Алексеевиче после 1917 года сведений нет. После упразднения полиции он остался не у дел. В архивах брянского революционного трибунала сохранилось на него дело по жалобе крестьянина Михалева, тянувшееся с 1916 года и доставшееся трибуналу в наследство от старого суда. Надо сказать, новая власть исследовала дело тщательно и пришла к выводу, что «по сему делу никаких данных к привлечению к ответственности пристава Золотова в преступлении по должности нет и дело прекратить» (речь шла о якобы взятке за осуществление неправильной продажи участка земли.). Извещение об окончании дела было послано из Дятькова в Брянск, где в сентябре 1918 года милиция дала справку, что Золотов выехал неизвестно куда.